Надо заметить, что судьба ему давала возможность избежать мирской суеты. Ему не надо было трудиться, добывая хлеб насущный: материально он был вполне независимым. Его земельное владение обеспечивало вполне безбедное существование. Но мысли об умиротворении под сенью дерев посетили его уже в зрелости. А в молодости… На всю жизнь врезалась ему в память первая встреча с Лаурой – белокурой красавицей с черными глазами - в авиньонской церкви “Святой Клары”. Именно в тот миг его сразил своей стрелой проказник Амур:



Я поступал ему наперекор,

И все до неких пор сходило гладко,

Но вновь Амур прицелился украдкой,

Чтоб отомстить сполна за свой позор.

Я снова чаял дать ему отпор,

Вложив в борьбу все силы без остатка,

Но стрелы разговаривают кратко,

Тем более, что он стрелял в упор.

Я даже не успел загородиться,

В мгновенье ока взятый на прицел…



Как и его поздний “последователь” – Ромео Монтекки – Франческо Петрарка увлекался до своей настоящей любви и другими женщинами. Рассказывают, что еще до встречи с Лаурой, в те годы, когда он учился в Болонском университете, Петрарка пленился Новеллой д'Андреа, преподававшей юриспруденцию, - “не только образованнейшей для своего времени, но и столь прекрасной женщиной, что ей приходилось читать лекции, укрывшись за ширмой, дабы не отвлекать внимания школяров”. Влюблялся он и позже. Но настоящее великое чувство пришло к нему только в той самой авиньонской церкви...



Счастье было долгим: оно продолжалось ровно 21 год. Но так случилось, что именно в этот день двадцать один год спустя жизнь Лауры унесла страшная чума. Но неизбывная беда в какой-то мере уравновешивалась осознанием того, что он стал избранником Всевышнего, потому что его посетило необыкновенное, невероятное чувство. Он пламенно любил эту женщину, хотя, как уже говорилось, она была замужем и стала матерью одиннадцати детей. “Он любил ее духовной любовью, почитая даму своего сердца образцом совершенства и чистоты, не смея и мечтать о греховном прикосновении”. “А она? - спросит нетерпеливый читатель-прагматик, - она-то ответила ему взаимностью?” Нет, друг мой, Лаура, как свидетельствуют историки “осталась неприступной и твердой, как алмаз, и ничто, даже гимны в ее честь, им сочиненные, которые, несомненно, были ей известны и услаждали самолюбие, не поколебали ее женской чести. Так он познал, что любовь есть лютейшая из страстей и что всех несчастней тот, которого не любят. Не это ли и побуждало его к странствиям, ибо перемена мест, следуя Овидиеву рецепту, помогает исцелиться от сердечного недуга. Увы, и странствия не излечили его. Где бы он ни был, куда бы ни заносила судьба, всюду его преследовал лик возлюбленной”.



Он любил свою Лауру и все последующие двадцать шесть лет, которые ему даровал Господь после ее смерти. Хотя и пытался “выбить клин клином”. Но ничего не получалось: Лаура врезалась в сердце навсегда.

Некоторые “неверующие фомы”, среди которых был кое-кто из его друзей, сомневались в том, что Лаура была женщиной во плоти. Подозревали, что она – “порождение его пылкого воображения, и имя ее он придумал, как, впрочем, и стихи, - они всего лишь выдумка, и вздохи, запечатленные в них, притворны”. Но, во-первых, это неправда. А во-вторых, даже, если бы это было так, то - слава Богу! Потому что нет на Земле ничего чище и светлее этой любви, запечатленной в его “дневнике” из более, чем трехсот сонетов, посвященных той самой белокурой матери одиннадцати детей…

/забрала в цитатник



Спасибо...